ПСКОВ
Спас Нерукотворный, с историей образа. Первая треть XVII века.
Дерево (липа), четыре доски, две врезные встречные, сильно выступающие шпонки, неглубокий ковчег, паволока (?), левкас, темпера, золочение.
Размеры:130 - 154 см.
Происхождение не установлено. Приобретена для музея в 2008 г. в антикварной галерее Ю. Н. Малышева (Санкт-Петербург).
Инв. № ЧМ-444.
Состав клейм:
1. Христос исцеляет больных и немощных в Иерусалиме.
2. Апостол Фаддей рассказывает правителю Эдессы Авгарю о чудесах исцелений, творимых Христом; Апостол Лука передает послание Христу.
3. Авгарь посылает иконописца Луку с молебным посланием, желая иметь образ Христа и исцелиться.
4. Апостол Лука передает Христу плат, и Он прикладывает плат к лицу.
5. Христос передает плат с отпечатавшимся ликом апостолам Луке и Фаддею.
6. Перенесение Нерукотворного убруса апостолами Лукой и Фаддеем из Иерусалима в Эдессу; Чудо явления образа Христа на керамиде у стен Иераполиса спящим Луке и Фаддею.
7. Сретение Нерукотворного убруса Христа в Эдессе.
8. Чудо исцеления хромого отрока.
9. Призвание Авгарем исцелившегося отрока.
10. Чудо исцеления Авгаря.
11. Крещение апостолом Фаддеем царя Авгаря и его домочадцев.
12. Крещение жителей Эдессы апостолом Фаддеем (?).
13. Авгарь повелел поместить образ Христа на ворота Эдессы.
14. Царь Авгарь повелел свергнуть идола у городских ворот и почитать Нерукотворный образ.
15. Епископ Евлалий скрывает Святой убрус в стене городских ворот.
16. Явление Богоматери епископу Евлалию во время осады Эдессы персами.
17. Чудо обретения Нерукотворного образа в стене.
18. Обнесение Нерукотворного образа по стенам града и чудо избавления от персов.
19. Посольство греческого царя Романа выкупает Нерукотворный образ и свиток с посланием Христа к Авгарю у эмира Сарацинского.
20. Перенесение Нерукотворного образа из Эдессы в Царьград епископом Самосатским; Крестный ход встречает реликвию у стен города 16 августа 944 г.
21. Хождение патриарха со Святым образом по стенам Константинополя и отражение нашествия «поганых».
22. Поклонение императора Константина Багрянородного Нерукотворному образу во Влахернах.
Икона принадлежит к достаточно редкому типу изображений Нерукотворного образа, окруженного рамой с двадцатью двумя клеймами истории этой величайшей христианской реликвии. Необычный для Святого убруса темно-зеленый, малахитовый по оттенку плат, занимающий все пространство средника, подчеркивает крупный лик Спасителя, выделенный узким золотым нимбом. Представленный здесь композиционный вариант Мандилиона – с фигурами демонстрирующих святыню ангелов, благоговейно поддерживающих завязанный узлами и спадающий мягкими складками плат, – восходит к самому раннему памятнику такой иконографии – псковской иконе второй четверти XV в. (СГОИАХМЗ). Примечательно, что для этого произведения характерна и цветная материя убруса (там он серо-голубой). Наибольшее сходство образ имеет с иконой «Спас Нерукотворный», написанной около 1657 г. для неба надпрестольной сени алтаря в церкви Илии Пророка в Ярославле (ЯГИАХМЗ). Оба памятника, отличающиеся лишь деталями и пропорциями, имеют в своей основе один прототип. История реликвии – принесение плата с нерукотворным отпечатком Христа царю города-государства Эдессы – восходит к литературному циклу легенд об Авгаре, в которых основное внимание уделялось их переписке, путешествию эдесского посланца в Иерусалим и исцелению царя от прикосновения к святыне. Сведения о происхождении Мандилиона и о творимых им чудесах, а также история перенесения реликвии в Константинополь в 944 г. изложены в «Повести императора Константина об эдесском образе» (около 945 г.), авторство которой в XI в. было приписано непосредственному участнику этого события – византийскому императору Константину VII Багрянородному. Эти произведения легли в основу иконографии обширных иллюстрированных циклов «Сказания о Нерукотворном образе Христа в Эдессе», известных в византийском искусстве с X в. и получивших развитие преимущественно в миниатюре и фресковых росписях. Особое значение живописные повествования об истории и перенесении Мандилиона приобрели в древнерусском искусстве, причем, в отличие от Византии, не только в миниатюре и стенописи, но главным образом в иконописи. Судя по переписным книгам, храмовые местные иконы с клеймами, иллюстрирующими «Сказание…», существовали уже в XVI в. Однако наибольшее число памятников – как росписей, так и больших храмовых образов, подчас имевших поистине монументальные размеры, – приходится на XVII столетие, особенно на его вторую половину. Развитие этой темы достигло расцвета в работах мастеров Оружейной палаты, – вероятно, в связи с их интересом к Мандилиону, вызванным иконами Симона Ушакова и его новой художественной концепцией этого образа. Живописный цикл «Сказания…», размещенный здесь в двадцати двух клеймах, – самый развернутый из всех известных вплоть до конца XVII в. и чрезвычайно интересный по содержанию. Мастер использовал сразу несколько литературных источников, выбирая эпизоды и компонуя их таким образом, что при сохранении хронологической последовательности его повествование приобрело особую стройность и логичность. Большая часть клейм восходит к «Повести…» Константина Багрянородного, где развиты мотив переписки Христа и Авгаря и история возникновения Нерукотворного образа, а также описаны эпизоды, где особая роль отводится апостолу из числа семидесяти Фаддею, который был послан в Иерусалим и передал Святой убрус Авгарю, а затем крестил владыку и все его семейство. «Повесть…» была полностью переведена на славянский язык до 1525 г. афонским монахом Максимом Греком и в середине XVI в. была включена в Великие Минеи Четьи митрополита Макария. Ее списки часто входили в торжественники этого времени, поскольку она ежегодно читалась на богослужении 16 августа – в праздник перенесения Мандилиона в Царьград. В 1642 г. «Повесть…» была напечатана в Москве и размещена в отдельном сборнике о почитании икон, что послужило широкому распространению иконографии сказаний о Спасе Нерукотворном.
