В центре композиции образ сидящей на лугу молодой Марии, на коленях которой спящий обнаженный младенец. Прелестно ее задумчивое лицо, прекрасны сложенные в молитвенном жесте руки. Фигурка божественного малыша кажется скульптурно смоделированной, что напоминает о близком знакомстве мастера с творчеством Мантеньи. Однако мягкость светотеней и общая насыщенность цветовой гаммы говорят о том, что Беллини нашел свой путь в живописи.  Прекрасно написанный на заднем плане пейзаж наделен очевидной символикой. Картина исполнена в смешанной технике, что позволило художнику сделать контуры мягче, а цвета насыщенней. Нам ничего не известно ни об истории написания этой картины, ни о том, что с ней происходило до 1858 года, когда она впервые была обнаружена. Время от времени появляются искусствоведы, пытающиеся оспорить авторство Беллини, однако эти попытки всякий раз оказываются несостоятельными. Картина необычна своим горизонтальным форматом. Как правило, живописцы изображали Мадонну с Младенцем на полотнах вертикального формата. Кроме того, не характерна для Беллини и поза Богоматери, сидящей на земле. Чаще всего художник писал Мадонну либо по пояс, либо на троне. Поза спящего Младенца Христа предвосхищает ту позу, в которой будет лежать на коленях Матери Его мертвое, снятое с креста тело. Пространство картины наполнено символическими деталями, вселяющими в душу зрителя грусть и тревогу. Самый пейзаж кажется окутанным печальной дымкой. При этом он светел, пронизан солнечными лучами. Английский искусствовед Кеннет Кларк писал об этой картине в своей книге "Пейзаж в живописи" (1949): "Беллини изображает холодный, но солнечный день, какие случаются в самом начале весны, когда едва-едва сходит снег... Мягкий свет заливает дома и башни города, но каменистая земля на переднем плане находится в тени и дышит холодом. Благодаря выбранному освещению художник получает возможность изобразить фигуры так, что они кажутся высеченными из мрамора античными статуями".
 

Эта картина – один из ранних шедевров Беллини. Центром композиции является фигура коленопреклоненного Христа. Ниже зритель видит трех спящих учеников Спасителя – Петра, Иакова и Иоанна. Они должны были бодрствовать, но погрузились в сон. На небе разгорается заря, предвещающая конец долгой ночи и начало нового дня – дня крестных мук Господа. На фоне облаков художник изобразил ангела, держащего в руках чашу. Эту чашу страдания, искупающего грехи человечества, Спасителю предстоит испить до дна. По дороге (на заднем плане) уже движется направляющийся арестовать Иисуса отряд римских солдат, предводительствуемый Иудой.
Окружающий пейзаж соответствует упомянутым в Библии деталям и одновременно помогает художнику придать необходимое эмоциональное звучание всей сцене. Восходящее солнце окрашивает края облаков розоватыми бликами (кровавый рассвет) и заливает всю сцену золотистым светом, говорящим о том, что беспросветная ночь духовного ослепления позади. Наступает новая эпоха спасения и надежды. Беллини был одним из первых итальянских художников эпохи Возрождения, начавших использовать пейзаж для усиления реалистического звучания картины. Извилистые, убегающие вдаль тропинки уводят взгляд зрителя к раскинувшемуся на вершине холма итальянскому городу, вид которого позволяет живописцу подчеркнуть универсальность и непреходящую значимость изображенного события. Тщательно продуманный пейзаж помогает Беллини добиться нужного ему освещения сцены и, следовательно, создать необходимое настроение. Пейзаж на картине Беллини залит светом зари. Тона здесь меняются от холодных и прозрачных на заднем плане до теплых, золотистых на переднем плане. Полагают, что, работая над "Молением о чаше", Беллини первым из итальянских художников написал восход солнца на основе непосредственных ("пленэрных") наблюдений за атмосферой. Искусствовед Пол Хиллз отмечает "необычную пластичность изображенных Беллини каменных образований и холмов". Он проводит любопытную аналогию между этим пейзажем и изделиями венецианских мастеров-стеклодувов XV столетия. В частности, Хиллз вспоминает о так называемом "халцедоновом стекле", с помощью которого стеклодувы имитировали различные камни (например, халцедон и агат), и сравнивает с ним мягкие, кажущиеся "оплывающими" формы беллиниевского пейзажа